Его боготворили "павшие", к которым он "милость призывал".
Его ненавидели националисты - за гуманзм к людям других кровей.
Его чурались и опасались власти - как совести.
Он шел своей дорогой, ни к кому ни прислоняясь, ни с кем не заигрывая, никому не льстя.
Всю жизнь он говорил об одном - о милости и милосердии.
Он был в состоянии чувствовать и переживать боль других.
Он не утратил способности к состраданию и ни разу не сфальшивил.
Он - один из немногих - противостоял жестокости как животному свойству человеческой натуры.
Я не могу сказать, что он победил.
Но он не отступил ни на шаг.
Анатолий Игнатьевич Приставкин родился 17 октября 1931 года в городе Люберцы Московской области. Вскоре после того, как его отец ушел на фронт, мать умерла от туберкулеза, Анатолий начал бродяжничать, а потом попал в детский дом и начал учиться в ремесленном училище. В 1944 году детдом направили на Северный Кавказ, на территории, откуда были депортированы чеченцы.
В 14 лет Анатолий сбежал из детдома, работал в Серноводске на консервном заводе. После войны стал участвовать в самодеятельности, начал сам писать стихи - вскоре они были опубликованы в газете.
Анатолий Приставкин вносил четкую и непререкаемую моральную норму в нашу жизнь. Его книги, «Ночевала тучка золотая…», в первую очередь, способны пробудить совесть и сострадание, столь редкие в наше время. Деятельность А. Приставкина в комиссии по помилованию отвечала высшему предназначению русского писателя – «призывать милость к падшим». Истинное значение и масштаб личности Анатолия Приставкина с годами будет расти, особенно когда станет понятно, что его место ни в литературе, ни в общественной жизни никем не может быть занято.
Посвящаю эту повесть всем ее друзьям, кто принял как свое личное это
беспризорное дитя литературы и не дал ее автору впасть в отчаяние.
Это слово возникло само по себе, как рождается в поле ветер. Возникло, прошелестело, пронеслось по ближним и дальним закоулкам детдома: "Кавказ! Кавказ!" Что за Кавказ? Откуда он взялся? Право, никто не мог бы толком объяснить.
Да и что за странная фантазия в грязненьком Подмосковье говорить о каком-то Кавказе, о котором лишь по школьным чтениям вслух (учебников-то не было!) известно детдомовской шантрапе, что он существует, верней, существовал в какие-то отдаленные непонятные времена, когда палил во врагов чернобородый, взбалмошный горец Хаджи Мурат, когда предводитель мюридов имам Шамиль оборонялся в осажденной крепости, а русские солдаты Жилин и Костылин томились в глубокой яме.
...Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня... .
Псалом Давида 22, Библия
А это вот что: каждодневная попытка ( и каждодневная пытка) проникновения, внедрения в чужие судьбы. Судьбы заключенных. Впрочем, неизвестно еще, кто в кого внедряется. Скорей они в нас...
Жалоб, просьб в нашей тюрьмообильной державе поступает наверх около ста тысяч в год... От убийц да от насильников, разбойников да грабителей и прочей нечисти, не считая всяких там мошенников, домушников, щипачей... Ну а последних в нашей воровской стране несть числа.
В одной работе питерских ученых утверждается, например, что у нас среди населения каждый гражданин, по собственному признанию, хоть раз в жизни мог бы угодить под статью о краже. Что же за такая непонятная страна, где практически каждый человек жулик?
С тех пор, полагаю, мы не очень-то изменились.
Но были еще и такие, как пугачевы, разины, кудеяры и соловьи-разбойники, известные и почитаемые народом герои. Во все времена хватало на Руси и убийц, и насильников, и головорезов, и узнавать о них — это только в книжках занятно, а прочитывать их дела в жизни, да просто к ним прикасаться, поверьте, не менее опасно, чем встретить на большой дороге.
Но при всем этом быть последней инстанцией в их судьбе и, по сути, распоряжаться чужой жизнью... По силам ли это человеку?
Не случайно писатель Алесь Адамович воскликнул, когда позвали его решать дела о помиловании: “Поймите и простите, но я не могу быть Богом!”
Анатолий Приставкин был знаменитым писателем, автором одной из немногих книг, действительно встряхнувших советское общество и изменивших мысли людей. Повесть "Ночевала тучка золотая" про дружбу русского и чеченского мальчиков шесть лет пролежала в рукописи, а потом была превознесена до Госпремии. Но Анатолий Приставкин доказал, что написанные им слова не расходятся с делом, став председателем Комиссии по помилованию при президенте РФ, созданной в 1992-м Борисом Ельциным и распущенной в 2001-м Владимиром Путиным. Он знал, на что идет, отныне его воспринимали не столько писателем, сколько заступником.
Почти десять лет работы в комиссии превратят его из литератора в правозащитника и общественного деятеля.
Мы сегодня вспомним об ушедшем Анатолии Приставкине и, конечно, не только о нем будем говорить. Я назвала эту программу «Закат эры милосердия». Сейчас, кстати говоря, пока слушали новости, продолжали спор о том, кто же является фигурой значимой для России, за кого проголосовали все мы, выбирая этого самого значимого человека – я имею в виду голосование на Втором канале, а также на сайте «Эха Москвы» самостоятельное и с другим результатом. Сложно ответить на этот вопрос.
