Уничтожен, не сомневаюсь, совершенно сознательно, можно сказать, планомерно и с некоей чудовищной радостью.
Гений современной православной иконописи архимандрит Зинон был выжит из Псковской области архиепископом (ныне митрополитом) Псковским и Великолукским Евсевием - одним из наиболее одиозных, реакционных, ограниченных ментально и недалеких в культурном смысле иерархов РПЦ.
Написанные Зиноном иконы, слава о которых шла по миру, за отсутствием в поле зрения их автора являлись предметом буквально физической ненависти Евсевия.
Мы не могли напечатать это в газете, но здесь я позволю себе опубликовать фразу, сказанную Евсевием про иконы Зинона в присутствии ряда лиц (это и был по существу смертный приговор): "Не хочу, чтобы зиноновские глаза на меня смотрели".
В результате зиноновских икон теперь фактически нет. Они уничтожены постепенно сыростью, плесенью, потом жестоким теплом и, наконец, топорной анонимной "реставрацией", где ключевое слово - топор.
Можно сказать, что "есть и Божий суд", и в отношении церковного иерарха это звучит с особым смыслом, но это не успокаивает.
Потому что убийство искусства (а произведение искусства как всякое одухотворенное явление может быть убито) произошло, и тот факт, что увидим все это мы "возможно, к 15 января 2009 года", как раздраженно обещают бизнес-попы, ничего не меняет.
Икон Зинона в Пскове больше нет.
Сначала я дам ссылку на интервью архитектора Андрея Лебедева Порталу Кредо.ру (это первый подробный выход темы в свет), а после - сегодняшнюю статью Лены Ширяевой в "Псковской губернии".
А фото архимандрита Зинона, которое нам нашли и принесли буквально за несколько часов до подписания газеты в печать, оказалось работы Бориса Степановича Скобельцына. Вот такое совпадение. Точнее будет сказать - сближение.
Ведущий архитектор псковского института "Спецпроектреставрация" АНДРЕЙ ЛЕБЕДЕВ о трагической судьбе икон архимандрита Зинона и Троицкого кафедрального собора Пскова в целом
Портал Кредо.ру, 18 сентября 2008 года
Похоже, что епархиальное начальство, а прежде всего владыка, предпочли попросту забыть о существовании придела, связанного в памяти с "непокорным" о. Зиноном. Вообще-то борьба с "зиноновщиной" путем уничтожения созданного им стилизованного древнерусского интерьера придела началась гораздо раньше. Церковными работниками были выброшены неплохие кованые подсвечники, которые заменили софринским барахлом, повешено громозкое блестящее паникадило, которое загородило от взглядов центр иконостаса. Были уничтожены деревянные лавки в нартексе, стилистически выдержанный подбор икон был нарушен привнесением новых, совершенно чужеродных изображений. Стены храма, по замыслу отца Зинона беленые, были выкрашены бледно-салатной красочкой, как в поликлиниках и конторах. В летнее же время на иконах придела, который не проветривали, растили плесень. После этого соборные попы еще и имели наглость заявлять, что иконы плесневеют из-за того, что их автор – еретик и не покаялся перед владыкой.
- В достоверности информации о порче церковниками – скорее всего, записи авторских икон, - у меня нет сомнений. Независимых и довольно профессиональных источников информации несколько. Абсолютно достоверно, что вся оставшаяся иконопись архимандрита Зинона находится в распоряжении того богомаза, который выполняет прихоти церковного начальства.В каком они сейчас состоянии, я не знаю.
А что общественность? Какое значение для церковного начальства вообще имеет общественность и ее беспокойство?Да и общественной делегации будет сказано то же, что и мне: все будет в лучшем виде – увидите, когда дело будет закончено!Большинство же народа церковного того же низкого культурного уровня, что и его начальство и, когда увидит, что получилось, думаю, скажет обычное: было старое и облезлое, стало новое и блестящее, да еще: начальству виднее. По крайней мере, на это и расчет.Только некоторые заметят духовную подмену и скажут: было-то лучше, молитвеннее.
Беседы без иконописца
Псковская епархия хранит тайну: кто, где и как «реставрирует» иконостас работы архимандрита Зинона из Серафимовского придела Троицкого собора
"Псковская губерния", 24 сентября 2008 года
В Пскове немного людей, которые никогда не слышали это имя – отец Зинон. Его знает Россия, знает мир – и не только православный. Последнее, может быть, не для всех имеет значение, а для кого-то даже, наоборот, является, скорее, отрицательной рекомендацией. Об этом можно сожалеть, но нельзя сбрасывать со счетов. Сейчас – особенно.
Многие знают об отце Зиноне одно. Главное. Он – иконописец. Сам архимандрит Зинон в своей книге «Беседы иконописца» (в 2003-м году третье, переработанное и дополненное, её издание напечатала Псковская областная типография), вспоминал другое определение своего призвания: забытое церковнославянское слово иконник. В этом определении есть только икона, и нет её писца. «Это человек, который создает произведение в рамках церковного канона и своим в них ничего не считает, – никто из иконописцев своих икон не подписывал, потому что искусство церкви – соборное. Иконник, иконописец – только исполнитель».
Этому объяснению предшествует знаменитый совет отца Зинона: «Если ко мне приходит кто-то из светских художников и изъявляет желание писать иконы, я говорю, что прежде надо «убить» в себе художника. В древней Церкви, если кто-то из актеров (в данном случае это обобщенный образ) приходил к епископу, желая стать христианином, первое, что от него требовалось, чтобы он оставил свое искусство – это вещи несовместимые…»
Отцу Зинону здесь трудно не верить. По светскому образованию он – художник, окончил отделение живописи Одесского художественного училища. Но стал монахом – в 1976 году пришел в Псково-Печерский Успенский монастырь. Тогда иконопись стала не только его призванием, работой, искусством. Она стала его служением.
Настоящее имеет свойство отличаться. То есть само себя отличает, становится очевидным и понятным. Точнее будет сказать – понятым. Иконопись отца Зинона изначально поняли как настоящую. В 1979 году Патриарх Пимен, прекрасно знавший древнюю иконописную традицию, вызвал отца Зинона в Троице-Сергиеву Лавру. Здесь он написал иконостасы приделов в крипте Успенского собора, создал множество отдельных икон.
В 1983 году по благословению Патриарха отцу Зинону было поручено участвовать в восстановлении Данилова монастыря в Москве. В 1985 году он расписывал церковь св. Параскевы Пятницы во Владимирской области. Работал во Франции, в Ново-Валаамском монастыре в Финляндии, в Крестовоздвиженском монастыре Шеветонь в Бельгии, преподавал в иконописной школе в Сериате в Италии
Про псковские работы архимандрита Зинона – см. выше. Они названы в новости, заголовок которой кричит об уничтожении наследия мастера.
Уничтожение – непоправимо-страшное слово. В любом контексте. Но в контексте творчества иконописца? Искусство которого даже не ему принадлежит?